Два талантливых и очень неглупых человека пытались говорить с фотографом. Я – это он. Я – фотограф. 
Разговор не складывался. 
Я смотрю на непривычно быстрое течение реки: до этого берега, ещё в Городе, и уже после Бибихи, дальше на Север, в Нижневартовске, к слову, эта река – обманчиво спокойна. Я помню. 
Разговор этих троих – не случается. Собеседники, сидящие рядом, ещё задолго «до» – потеряли надежду, может ещё утром, пока плыли на Север. 
Для А.М. – здесь, в Бибихе, карта его детства, он ведёт нас по ней. И ты поддаёшься этому наслоению времён – ты идёшь меж ними, меж маячков чужих прожитых детских лет. И, вон, смотри, маска Дон Кихота, вросшая в ствол сосны, уже давно – тогда, неизвестно когда, была она – по росту человеку, а теперь не найти ей ровню. Ты идёшь по местам, отмеченным на карте: идёшь от скамейки из досок, сделанной детьми за пять минут – и на пять минут и долгие годы. Идёшь мимо деревьев: живых и мертвых. Идёшь к берегу, идёшь среди людей, и их сейчас больше трёх – все идут по своим временам. 
А.М. плывёт к своему детству на теплоходе, сегодня – с сыном, сегодня – с другом, и с неким «третьим» – мной. 
Течение быстрое. Непривычное. Скомкан разговор. Ветер не унимает духоты. Капустницы совсем не замечают моих рук. Скоро нам возвращаться. И то же самое расстояние: «от детства А.М. к Городу, в котором мы живем» – займёт куда больше времени. Кажется, ты потеряешь время в дороге , кажется – ты не успеешь , но только надо ещё вспомнить: «куда ты опаздываешь и зачем?». 
– Так, нам же: против течения плыть. – объясняет мне С.М. 
И мы долго плывём – «против», спиной к детству, лицом к Городу.